Вопросы мастерам о церковном искусстве. Журнал "Фома" июль 2015 год
Похожи ли святые на свои изображения?
В связи с началом процесса прославления и канонизации российских новомучеников и исповедников перед современными иконописцами неожиданно и очень остро возник вопрос о том, как писать образы святых XX столетия. Должны ли святые лики внешне походить на конкретных людей недавнего прошлого? Можно ли представить их в одеждах своего времени, или требуется облачить их в хитоны и гиматии, традиционные для апостольских времен? Этой теме были посвящены круглые столы и конференции.
Ответ, однако, кажется, мне очевидным. Он дан самой историей иконописания. Первые иконы были, по-видимому, не чем иным, как портретами людей, на лицах которых явился божественный свет. Они даже писались в живой, натуралистической живописной манере. Вспомним хотя бы энкаустические синайские образы VI-VII веков: «Апостол Петр», «Святые Сергий и Вакх», «Неизвестные мученик и мученица».
Церковная традиция сохранила рассказ о том, что первые иконы Богоматери были написаны евангелистом Лукой непосредственно с Пречистой Девы, то есть тоже были ее портретами. Да и нерукотворный образ Христа (Мандилион) был не сотворенным руками изображением Иисуса.
Конечно, с течением времени портретные черты прототипа несколько сглаживались, а образ святого становился все более идеализированным. Тем не менее мы всегда различим святых апостолов Петра и Андрея, например, по характерным, свойственным каждому из них внешним признакам. Образ святого равноапостольного Константина Великого, и это особенно заметно на доиконоборческих иконах, носил черты портретного сходства с римским императором. Их можно сопоставить с прижизненными скульптурными портретами правителя, которые, кстати, сохранились.
Из русской иконописи вспоминаются образы XV века — святых митрополитов московских Петра и Алексия письмá Дионисия и образ преподобного Кирилла Белозерского иконописца Дионисия Глушицкого. Они не только «портретны», но и облачены в современные им исторические костюмы.